Попова Любовь Сергеевна (1889-1924)

За свою недолгую жизнь Л. С. Попова прошла весь путь русского авангарда - от сезаннизма, через кубизм и футуризм к супрематизму, а затем конструктивизму, и от станковой живописи к промышленному искусству; успела поработать в книжной графике (обложки для журнала "Леф", 1921; для книги П. А. Аксенова "Эйфелия. Тридцать од", 1922) и плакате, в театре ("Великодушный рогоносец" Ф. Кроммелинка в Театре актера, 1922, и "Земля дыбом" С. М. Третьякова в Театре В. Э. Мейерхольда, 1923) и в текстильном дизайне (эскизы тканей, вышивок, одежды) - и везде ее опыты были отмечены особой органикой.

Участница всех значительных авангардных выставок ("Трамвай", "О, 10", "Магазин", "5х5=25"), профессор Вхутемаса и деятель Инхука, она умерла неожиданно, от скарлатины (перед тем потеряв мужа, а за несколько дней до своей смерти - сына), умерла на взлете таланта.

Свои же первые шаги в живописи Попова сделала, обучаясь в частных студиях С. Ю. Жуковского и К. Ф. Юона (1907-08), в студии "Башня" (вместе с В. Е. Татлиным, К. М. Зданевичем, А. А. Весниным, 1912) и в парижской академии "Ла Палетт" у А. Глеза и Ж. Метсенже (1913).

Воспринятый в Париже кубизм наложился на любовь к русской иконе и итальянскому ренессансу; классическая мера сказалась и в последующих беспредметных работах Поповой - и тогда, когда она стала членом группы "Супремус" (1915) и воплотила свой вариант "общей веры" в серии "Живописных архитектоник" (1916-18), и тогда, когда перешла к "живописным конструкциям" (1920) и "пространственно-силовым построениям" (1921), и тогда, когда вовсе оставила живопись ради производства тканей. Ее произведениям чужда патетика космизма, - скорее, на разных этапах творчества она искала структурный и гармонический закон устройства бытия, пытаясь повсеместно распространить найденную гармонию.